Анатолий Радов - Артефакт Online: Разборка [СИ]

Танцующие язычки пламени завораживают. Они колышутся из стороны в сторону, подрагивают, переплетаются друг с другом, легко взмывают вверх и так же легко опадают, порою исчезая вовсе. Но на их месте в тот же миг появляются новые, чтобы колыхаться, подрагивать, переплетаться и взмывать, продолжая прекрасный танец огня. Полусонно любуюсь им, но жар от костра всё же смаривает, глаза сладко слипаются и голова безвольно клонится вниз. А уже спустя секунду я вижу недавний бой…

Солнечный день, дорога, проход в ущелье, атакующие джайны. Их двое, едва различимые в мареве, они стремительно приближаются, а наш маленький отряд рассыпается бусинами, занимая боевые позиции.

Я же остаюсь на месте. Моя задача дезориентировать противника, лишить его возможности нас видеть. Вскидываю руку и спешу поднять «облако пыли», но заклинание не срабатывает! Я затравлено оборачиваюсь, ища глазами соратников. Эля уже целится из лука в одного из нападающих, Рык несётся вперёд с огромным саррыком наперевес, а Дорбина творит «ледяную волну». Её амулет конденсирует из воздуха воду, которая взлохмоченным облачком тумана собирается вокруг него и быстро структурируется в небольшую сферу. Тут же вокруг этой сферы появляется яркое оранжевое излучение и шестью потоками пронзает её крест-накрест. Триллионы атомов водорода и кислорода вязнут в этих слепящих потоках, и их тепловое движение замедляется, а по моей спине пробегают мурашки… С ума съехать! Я всё это вижу! Но как?

На лице гномы сосредоточенность, она выставляет вперёд руку, придаёт вектор направленности и сфера, ставшая белым сверкающим шаром инея, устремляется к одному из джайнов. Сфера переливается на солнце семью цветами радуги и десятками их оттенков, расширяется в стороны, приобретая форму клинка глефы, и краем задев Рыка, уносится в сторону врага. Слышен истошный вскрик орка, следом ругательства на орочьем, он хватается за раненое плечо, а я пытаюсь подняться, но не чувствую ног. Руки машинально спешат помочь, упираются в землю, отталкиваются от неё, но тщетно. Ноги словно парализованы.

Я нервно проглатываю слюну и отчаянно молю взглядом о помощи. Бросаю его сначала на орка, потом перевожу на эльфийку. Но их тела начинают подрагивать, колыхаться, подобно язычкам пламени, а потом и вовсе сливаются с маревом, растворяясь в нём без остатка. Да что такое, мать вашу дери?! Надеюсь, хотя бы гнома не исчезла?

Перевожу на неё полный ужаса взгляд, но она и сама уже смотрит на меня с какой-то коварной улыбочкой.

— Дэн Ис, — нежно говорит гнома и призывно машет рукой. — Дэн Ис.

— В смысле? — глупо спрашиваю я и начинаю заваливаться набок.

— Дэн Ис! — уже кричит гнома, а я хватаюсь руками за воздух, пытаясь остановить падение…

— Да Дэн Ис же! — слышу крик прямо в ухе и резко распахиваю веки. Передо мною испуганное, полноватое лицо Дорбины. В её небольших глазах искренняя забота. — Ты чуть с бревна не свалился. Ещё б немного и всё.

— А? Фу, чёрт! Кошмар какой-то. Спасибо что разбудила, — благодарю её. На моём лице улыбка, а по спине холодок мурашками. Надо же, какая гадость приснилась. Чтобы отогнать липучий сон, я начинаю подбрасывать в костерок сухие ветки, загодя наломанные примерно под один размер и сложенные в кучку.

Вокруг уже сгустились сумерки. Тёмная ночь, тихая. Дальше чем на пять-шесть шагов от костра не видно ни зги, кроме потрескивания сгорающих веточек ни единого звука. Жаль, что у нас нет защитных заклинаний вроде стены какой-нибудь или паутины. Сотворил и спи спокойно. Ладно, будем решать вопрос доступными средствами. А у нас всего одно такое средство — личный состав отряда. Но, как говорится — чем богаты, тем и рады. Костерок жадно принимается за свежеподброшенную «пищу», а я поворачиваюсь к орку, который сидит по правую руку. Сбитый детина, с массивным подбородком и причёской а-ля — пора в армию. Чуть наклонившись вперёд, он задумчиво пялится на пламя, походя на неандертальца, взгрустнувшего над своей тяжёлой доисторической жизнью.

— Рык, — говорю я, как можно безразличнее. — Прошлую ночь ты стоял на страже с вечера до полуночи, так?

— А? — вздрагивает орк и поворачивает ко мне ничего не соображающую «мордашку». Хм, видимо, как и я, отчаянно балансирует между сном и явью.

— Я говорю, ты прошлую ночь стоял на страже с вечера и до полночи, так?

— Так, — кивает он.

— Значит, теперь ты должен стоять от полуночи и до утра. По уговору мы решили каждую ночь меняться, так?

— Так, — снова кивает орк и поднимает лапищу, чтобы почесать затылок. — А твой после полуночи стоять будет?

— Рык, ты же знаешь, после полуночи я решил выйти в интернет и выложить первые записи о нашей миссии, так?

— Не верю я в твою эту этернет, — орк вдруг резко «просыпается», и на его лице появляется озлобленность. — Твой выдумаль её.

Я вижу, как Эльминель, лесная и «очень-очень» красивая эльфийка, бросает в мою сторону полный высокомерной брезгливости взгляд. Обидно. Я так на неё не смотрю, и не смотрел с самой первой встречи. Когда она в моём поле зрения у меня совсем другие ощущения. Грубое желание вперемежку со Вселенским умилением. Горючая смесь. А как иначе — лицо ангела, тело богини, а… впрочем, этого я думаю достаточно.

Эльфийка тоже не верит в «мою» интернет, или, что скорее всего, считает его каким-то атавизмом некогда бывшей могущественной человеческой магии.

— Как я мог это выдумать, если подключение устанавливал Рэльдорф, не пожалев, между прочим, огромного запаса скопленной энергии.

— Всё выдумаль, всё! — начинает кричать, взмахивая лапищами, орк. — Умный думаешь? Я считаль, твой очередь сегодня стоять. Ёк канут!

Да уж, нервный парень. Варвар, чего с него взять? Гора мышц лишённая радости интеллектуального мышления.

Одна гнома Дорбина смотрит на меня с восхищением. Этот взгляд я заметил ещё в первый день пребывания здесь. Конечно, её слишком скорая влюблённость мне не особо интересна (вот если бы Эля…), но с другой стороны, как пользоваться влюблёнными девушками для своей личной выгоды, я в курсе. Ну да, я не святой, чего, в общем-то, и всем желаю. Святые, как известно, умирают от скуки.

— Я могу постоять, — нерешительно вступает в разговор гнома. — Мне не сложно, я спать не люблю. Правда.

Вижу, что врёт, и спать ей хочется не меньше остальных. Два дня безостановочного пути утомят кого угодно, но что поделать, если кто-то добровольно приносит себя в жертву? Как говорится в нашем мире — инициатива наказуема.

— Спасибо, — с улыбкой соглашаюсь я, и Дорбина расцветает, как подсолнух поутру.

— Видишь, даже гномы понимают, а ты не понимаешь, а кричишь, — выговариваю орку, как можно мягче. Кулачища у него с половину моей головы. — Я же уже объяснял пару раз, у меня безлимитка с полуночи до утра, по двадцать рэ за ночь, поэтому стоять на страже после полуночи я не могу.

— Что такое твой этот рэ. Если это заклинаний такая, покажи, — не унимается орк. — Вижу же, всё выдумаль, всё.

— Рэ это деньги такие, как у вас золотые крайны, только не золотые, а бумажные.

— Всё выдумаль, всё. Как могут крайны быть бумажными. Ёк!

— Ты ещё не знаешь, какими деньги бывают. Вот, например, на Каролинских островах деньгами служат огромные круги из арагонита весом в тонну. Такие деньги в карман не положишь, — заговаривая орку зубы, внимательно слежу за его реакцией. — А вот на Соломоновых островах долгое время деньгами были человеческие черепа.

Орк вдруг отмахивается рукой, поднимается и обижено отходит от костра метров на пять.

— Не думаль, что люди такой вруны. Но завтра ты Рык не обманешь, — громко бросает он в мою сторону.

Ну, это бабушка надвое сказала, мудрый ты мой, да и до завтра дожить ещё нужно.

— Дорбинка, разбуди меня в полночь, ага?

— Ага, — заворожено повторяет гнома, не сводя с меня подёрнутых маслицем глаз.

Долго и основательно укладываюсь на подстилку, бросив пару незаметных взглядов на ушастую красавицу, но той до меня нет никакого дела. Она рассматривает свои «туфельки», видимо, на предмет наличия лишних пылинок. Ну, ничего, светлейшая ты моя. Если крепость нельзя взять штурмом, значит, выбираем единственно оставшийся вариант — осаду.

Я отворачиваюсь от костра и впериваюсь во тьму. Все мысли тут же отлетают в сторону, как стайка вспугнутых воробьёв, и остаётся только одна, зато в последние три дня самая актуальная — ну надо же, как я попал! И не просто попал, а ещё и прихватил бонусом «весёленькую» миссию…

Ещё из окна нашего офиса я увидел, что на улице, всего за десять минут до конца рабочего дня, начался дождь. Ну, как нашего? Нашим называть его мне ещё ой-как рановато было. Проработал я в нём всего два дня, стажируясь у смывающегося отсюда сисадмина Костика. Уходил Костик из-за маленькой зарплаты, но это и понятно, проработал три года за восемь тыщ окладу, заимел запись в трудовой, и теперь на жирные хлеба. Офис этот муниципальный, принадлежит «Почте России», и о больших зарплатах здесь даже шёпотом говорить не принято.